Резать себя болезнь. Помощь, поддержка и лечение при нанесении себе увечий Как называется болезнь когда человек режет себя

Думаю, уже никому не стоит объяснять, что такое селф-харм, так как явление это достаточно распространенное.

«Селфхарм» – это по сути, удобное название, которое пришло к нам прямиком из английского и заменяет не только длинное русское «членовредительство». Он еще и включает в себя сложный, психологический термин аутоагрессия (активность, нацеленная на причинение себе вреда в физической и психической сферах).

Важно сразу определить границы того, что в перспективе селфхарм не должен закончиться суицидом, но такое, безусловно, может произойти из-за серьезности наносимых травм, инфекции или развития дальнейших психических заболеваний. Я имею в виду, что селф-харм и суицид – это разные вещи и даже если тебе кажется, что это логично – не для всех и не всегда. И да, наносить себе увечья может и вполне здоровый человек, даже если это и звучит устрашающе. Так что же такое селф-харм?

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Селф-харм – это…

Членовредительство (селфхарм) - это способ избавиться от ментального дискомфорта. Таким образом люди помогают себе, выразить и пережить глубокое горе и эмоциональную боль, а также страх, тревогу, стыд и ненависть к себе.

Каким бы странным этот метод не казался бы со стороны, зачастую для человека, который таким образом «снимает стресс», нанесение себе увечий позволяет почувствовать себя лучше. Очень распространена такая сцена, когда при ссоре один из людей сильно ударяет кулаком в стену или дверь – это тоже селфхарм. Так он вымещает злобу, охлаждает свой пыл, это обычно происходит на пике эмоций. Но бывает и другой вариант, когда человек умышленно совершает, например, множественные порезы (но есть и другие варианты – втыкание игл, прижигание сигаретой, вырывание волос, саморасцарапывание и прочее). Сделать это быстро практически невозможно, хотя бы потому что это больно, а кожа – не бумага и порезать ее самостоятельно тоже непросто, да и инстинкт самосохранения никто не отменял. Так обычно люди пытаются заглушить свою эмоциональную боль, которая не проходит по каким-то причинам.

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Селфхарм или попытка суицида?

Было время, когда tumblr пестрил фотографиями мелко изрезанных частей тела (обычно неглубокие порезы совершаются бритвой). Можно сказать, что селфхарм романтизировался. Но на самом деле для человека, который пытается таким образом справиться с болью, самоповреждение не кажется романтичным. В этом, кстати, и кроется довольно важная разница между попыткой суицида и нанесению себе увечий.

В первом случае человек хочет привлечь к себе внимание других, чтобы они помогли ему решить его проблему. Во втором случае чаще всего человек режет те места, которые легко скрыть (руки, ноги). Таким образом, он не пытается напугать близкого или манипулировать им.

Почему так происходит и по какой причине? Потому что человек может находиться в замешательстве и не видеть решения своей проблемы, но девиантное поведение по отношению к собственному телу он прекрасно осознает – вот и скрывает свои ссадины и синяки. Он также может бояться обратиться за помощью. В любом случае это означает факт того, что внутри у жертвы зияет рана, которая по каким-то причинам остается открытой.

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Почему люди режут себя?

Когда ты спрашиваешь у человека, почему он делает это, то чаще всего можно услышать идентичный ответ. Селф-харм выражает эмоциональную боль, которую невозможно описать словами (когда ты не говоришь о том, что тебя волнует или не можешь описать свои чувства). Это способ контроля над собственным телом, то есть проецирование агрессии на себя, а не на других (хочешь ударить кого-то, но бьешь себя). Желание почувствовать хоть что-то в моменты, когда кажется, что все эмоциональное атрофировалось (бывает после серьезных трагедий или при определенных эмоциональных состояниках, которые притупляют восприятие реальности) и желание получить разгрузку (когда ты не можешь справиться со стрессом).

Самое важное в селф-харме

Самое важное, что нужно знать о селф-харме и о людях, которые причиняют себе вред – это то, что не важно какой сложности было нанесено увечье, важен сам факт его наличия. Тяжесть наносимых ран почти ничего не говорит о том, как человек страдает.

Не думай, что если травмы малы и незаметны, то не стоит и волноваться. Если единственным выбором для человека остается путь к самоуничтожению, значит, он переживает что-то глубоко внутри и не хочет вас отягощать своими проблемами. Ему может быть стыдно за свои чувства, он может стесняться и не желать напрягать своих близких, в конце концов, ему может быть стыдно за то, что он настолько слаб.

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Селф-храм, осознанность и психологические расстройства

Как я уже говорила, человек может быть полностью психически здоров и при этом все равно наносить себе увечья. Он также может осознавать тот факт, что наносить себе травмы – не очень хорошо, но ничего не делать с этим. Например, ты вдруг заметила, что твой друг наносит себе увечья (не разовые, а монотонные, периодические) и ты задаешь ему вопрос о том, что его волнует. Обычно когда человек получает ответ в духе «Я понимаю, что это не ок, но я так сделала, потому что мне было трудно» он делает вывод, что раз друг осознает свою проблему, то можно оставить его в покое. Но это не совсем так.

Да, осознание – это куда лучше, чем его отсутствие. Поняв, почему ты или твой друг наносите себе травмы, ты сможешь найти способ остановиться и получить поддержку в преодолении этого испытания. Но ты также можешь и довольствоваться тем фактом, что ты просто все понимаешь и продолжать пытаться изувечить себя.

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Селфхарм может быть связан с ментальными расстройствами: пограничным расстройством личности, большим депрессивным расстройством, шизофренией, депрессией, однако все равно в большинстве случаев самоповреждение связано именно с тревогой и тревожными расстройствами. А значит, человек, занимающийся проявляющий аутоагрессию скорее всего не болен серьезно и скорее всего не опасен.

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Чем страшен селф-харм?

Самое страшное в селф-харме вовсе не то, что ты можешь сделать что-то неаккуратно и расплатиться жизнью (хотя казалось бы).

Такой метод имеет краткое действие, и всякий новый раз тебе будет становиться недостаточно.

Можно смело здесь употребить метафору с употреблением наркотиков. Когда ты причиняешь себе боль впервые – это действительно выглядит как что-то из ряда вон, это импульсивный поступок. Но когда ты делаешь это в 5-й раз, тебя уже меньше пугают последствия, вид крови и прочее. В долгосрочной перспективе такой метод борьбы со стрессом вызывает больше проблем, чем решает.

Селф-харм может перерасти в навязчивое поведение и даже взять над тобой контроль, когда при любой трудности вставшей у тебя на пути, ты будешь совершать токсичные действия по отношению к себе самой.

Возможность образования некрасивых шрамов, которые будут видны – это меньшее из тех проблем, с которыми ты можешь столкнуться. Не научившись справляться с проблемами другими способами, ты увеличиваешь риск столкнуться с депрессией, алкогольной и нарко-зависимостью и суицидом. Риск того, что в очередной момент «накала» ты переборщишь, очень велик. И тогда селфхарм очень быстро перестает в суицид, даже если ты изначально этого не планировала. А умирать, осознавая тот факт, что ты все еще хочешь жить – очень мучительно. Почему я об этом так подробно пишу?

Потому что селф-харм – это не стоять на крыше дома с криками о том, что жизнь не имеет смысла. Это не случайно оступиться на крыше того же дома и за секунду полета разбиться о землю. Селф-харм – это чаще всего мелкие издевательства с ножом, с битьем головой о стену, с приемом небольшого количество яда, которые

могут перерасти в крупные издевательства
могут обратиться медленной и мучительной смертью. Смертью, когда ты будешь все понимать, но не сможешь ничего изменить.

кадр из к/ф «Мамочка», 2014

Выделяют три вида самостоятельного истязания: серьезное, стереотипическое и умеренное.

Серьезное самоповреждение – это удаление органов или частей тела (глаз, ушей, конечностей, гениталий). Оно встречается очень редко и в большинстве случаев имеет определенный символический смысл. Его основными причинами являются:

шизофрения;
маниакальный синдром;
глубокая депрессия;
транссексуализм;
острая наркотическая или алкогольная интоксикация.

Стереотипическое самоповреждение – ритмичные монотонные действия, наносящие вред человеку (удары головой о стену, укусы). Оно характерно для людей с задержкой в развитии, аутизмом и синдромом Туретта.

Умеренное самоповреждение проявляется в виде поверхностного травмирования собственного тела (порезов, расцарапываний, вырывания волос). Им занимается около 4% населения. Основная часть из них – дети подросткового возраста (в большинстве случаев – девочки). Кроме того, склонность к самоповреждению наблюдается среди:

ветеранов войны;
заключенных;
гомосексуалистов;
воспитанников интернатов;
людей, подвергавшихся насилию в детстве.

Основные причины умеренного самоповреждения – различные эмоциональные проблемы: душевная боль, внутренняя пустота, чувство вины, желание привлечь к себе внимание. Кроме того, членовредительство может быть следствием приема психоактивных веществ или одним из проявлений психических дисфункций:

пограничного расстройства личности;
посттравматического синдрома;
депрессии;
биполярного аффективного расстройства;
расстройства пищевого поведения (анорексии, булимии) и так далее.

Патогенез

Существует три основных теории, которые объясняют, почему самоповреждение становится повторяющимся поведением:

серотониновая;
опиатная;
кортизоловая.

Согласно серотониновой теории у некоторых людей в организме вырабатывается недостаточный уровень серотонина, поэтому они хуже справляются со стрессовыми ситуациями. При нанесении аутоповреждений происходит активизация синтеза этого гормона, и у человека улучшается самочувствие.

Опиатная теория состоит в следующем. Травма запускает противоболевую систему головного мозга: начинают вырабатываться естественные обезболивающие вещества – опиаты. Они притупляют неприятные ощущения и вызывают эйфорию. В результате возникает зависимость, заставляющая человека повторять самоповреждение.

Кортизол – гормон, который синтезируется в стрессовые моменты и запускает каскад реакций, способствующих защите организма от внешних агрессивных факторов. Но у части людей происходит наоборот – в проблемных ситуациях уровень кортизола снижается. Они сознательно причиняют себе боль, чтобы изменить гормональный фон и справиться с трудностями.

Психологические механизмы самоповреждения:

замещение боли – физический дискомфорт приводит к притуплению эмоциональных страданий;
усиление ощущений – боль помогает заполнить внутреннюю пустоту, а также доказывает пациенту, что он еще жив;
самонаказание – завышенные требования окружающих или реальные проступки заставляют человека наказывать себя.

Иногда с помощью нанесения повреждений подростки пытаются привлечь внимание родителей или друзей. Особенностью этой ситуации является демонстративность травм, в то время как в остальных случаях люди тщательно скрывают следы членовредительства.

Симптомы

Самоповреждение у подростков может проявляться в таких формах, как:

порезы кожи острыми предметами;
саморасцарапывание кожи;
ожоги;
препятствование заживлению ран;
ущемление частей тела;
вырывание волос;
ломание костей;
втыкание иголок.

Кроме того, многие специалисты относят к самоповреждению употребление токсических веществ, переедание и голодание.

Чаще всего травматизации поддаются руки, ноги и передняя часть туловища. Человек может использовать несколько способов нанесения повреждений. Поводом для членовредительства является любая ситуация, вызывающая тревогу или напряжение. Как правило, люди истязают себя в одиночестве. В редких случаях подростки делают это в небольших группах.

Основной признак самоповреждения кожи – наличие следов (порезов, гематом, шрамов, ожогов). Обычно человек скрывает их под одеждой или объясняет неосторожным поведением. Зачастую он носит с собой острые предметы.

Как правило, расстройство сопровождается другими симптомами, среди которых:

трудности с установлением межличностных связей;
склонность к рефлексии;
импульсивность, тревожность, поведенческая нестабильность;
недовольство жизнью и так далее.

Диагностика

Обнаружив у подростка признаки самоповреждения острыми предметами, необходимо проконсультироваться с . В ходе беседы врач проведет опрос и установит причины аутоагрессивного поведения. При необходимости он направит пациента к для постановки клинического диагноза.

Кроме того, может потребоваться осмотр у , или для определения характера и тяжести повреждений.

Лечение

Как избавиться от склонности к самоповреждению? Прежде всего необходимо, чтобы пациент признал проблему, а также выяснил ее причины совместно с психологом. Зачастую подросток не может объяснить, почему он ранит себя. Узнать глубинные предпосылки аутоагрессивного поведения получается только с помощью психоанализа.

Алгоритм лечения самоповреждения подбирается индивидуально. Он может включать одно или несколько направлений психотерапии:

когнитивно-поведенческую терапию;
диалектическую поведенческую терапию;
техники, целью которых является развитие внутренней осознанности.

Могут использоваться медикаменты – антидепрессанты, транквилизаторы, нейролептики и так далее. Их прием должен обязательно контролироваться врачом.

Для того чтобы эффективно бороться с самоповреждением, пациенту необходимо корректировать свое поведение. Специалисты рекомендуют постепенно заменять привычку резать или царапать себя в тревожных ситуациях на менее травматичные действия. Например, надевать на запястье резинку и дергать за нее при возникновении желания нанести себе травму. Другие варианты замещения – крик, удары по боксерской груше, разрывание бумаги

Кроме того, пациенту следует отвлекаться от навязчивых мыслей с помощью физических упражнений, прогулок, танцев, занятий музыкой и так далее. Если человек страдает от внутренней опустошенности, в качестве усилителя ощущений можно использовать холодный душ.

Самоповреждение у подростков требует участия всей семьи. Необходимо поддерживать ребенка и обсуждать с ним его чувства.

Прогноз

Возможные последствия самоповреждения в подростковом возрасте:

закрепление поведенческой схемы, в основе которой лежит использование аутоагрессии вместо конструктивных решений в сложных жизненных ситуациях;
инфицирование ран;
формирование шрамов и увечий;
нанесение повреждений, несущих угрозу для жизни.

Грамотная позволяет скорректировать поведение и устранить склонность к самоповреждению.

Профилактика

Профилактика самоповреждения заключается в своевременном решении психологических проблем и лечении расстройств поведения.

Осенью выходит документальный фильм «Мой self-harm» режиссера Якова Раскалова — о людях, которые сознательно причиняют себе боль. Считается, что селфхарм — это когда человек режет себе руки, ноги, тело. На самом деле вариантов самоповреждения гораздо больше — когда человек прижигает себе руки сигаретами, бьет себя по голове, пытается себя придушить, все это тоже селфхарм. Даже крайняя степень трудоголизма, когда в прямом смысле валишься с ног от усталости, алкоголизм и татуировки могут оказаться селфхармом. Семь человек рассказали Алене Агаджиковой, какими способами они причиняют себе страдания и зачем и как справляются с желанием сделать себе больно.

Мишель

Удушье, порезы рук и ног

Многие считают, что селфхарм — проблема молодежи, но это ложный стереотип. Селфхарм не имеет возраста. Я резала руки, страдала расстройством пищевого поведения, давала себе пощечины, душила себя. Люди думают, что селфхарм — это обязательно то, что заметно окружающим, то, что оставляет следы. Это второй опасный стереотип, потому что тот, чьи проблемы не видны, оказывается без помощи и поддержки.

Ужасно не то, что человек в принципе причиняет себе боль. А то, что однажды это либо перестает работать (и тогда нужно еще больше, еще больнее и опаснее), либо это заканчивается серьезной травмой.

С одной стороны, любой из нас сам вправе выбирать, как ему жить, что делать и как умирать. Тем не менее «свободный выбор» — миф. Чаще всего можно помочь человеку отказаться от селфхарма, если решать проблемы, которые его вызывают. Селфхарм никогда не существует сам по себе. Сравнение глупое, но это как с наркотиками. Наркотики запрещены, нужно проводить пропаганду против них, нужно помогать людям отказываться. Но если ты абсолютно ничем не можешь помочь, лучше выдать чистый шприц.

С селфхармом мне помогли справиться люди, обещания, замещающие практики. И то, что мне удалось покинуть наиболее травмирующие психику условия. Лучше всего помогает чужая поддержка и чужая боль. Если небезразличные тебе люди страдают от твоих действий, хочется что-то сделать, чтобы это прекратить. В промежутке между «Я хочу, но не делаю» и «Мне это больше не нужно» помогает рисовать на коже, громко петь, бить дешевую посуду, красить стены, рвать ткань, кричать. Сейчас я справляюсь без помощи психиатра и медикаментов. Иногда психика все еще выдает фортеля, тяжело, конечно. Но справиться возможно, если делать это не в одиночку.

Мира

Порезы рук и ног, шрамирование

В средней школе это было невинное повреждение ладони канцелярскими лезвиями и катетерными иглами. Мы делали это вместе с одноклассницей, нам просто любопытно было ощутить боль. Помню, мы считали количество засечек — у кого больше. Это было примерно как первая сигарета или первая рюмка. Круто, потому что деструктивно, а я всю жизнь тянулась к саморазрушению, распаду.

Сначала все попытки несли бессознательное желание обратить на себя внимание. Но в день, когда я впервые осознанно себя порезала, я была вынуждена собственными руками лишить жизни существо, которое искренне любило меня, но сломало позвоночник и очень мучилось. Я ничего не видела из-за слез и не слышала, как существо перестало дышать. Почувствовала только, как тепло уходит из рук. Мне кажется, в тот день я разбилась и осколки вышли наружу, дав начало моей «шрамописи» на ногах.

На самоповреждения меня толкали разные чувства, разные состояния, но все они были негативными. Вид крови пробуждал первобытный восторг, а все проблемы реального мира переставали иметь значение. Мне доставляла удовольствие мысль, что люди будут смотреть на мое изуродованное тело и испытывать отвращение, ужас, непонимание. Это был протест, желание показать всем, что лучше держаться от меня подальше. Сегодня я любуюсь своими шрамами, мне нравится прикасаться к ним, я люблю, когда мои близкие к ним прикасаются. Это память о всей боли, горечи, распаде, которые остались в прошлом, напоминание, что страдать — нормально. Самый значимый шрам — это шрамирование во все туловище, которое я подарила себе на день рождения (или перерождения), потому что после испытания этой боли началась новая жизнь.

Селфхарм не может не быть проблемой, но если у вас не просят совета, мнения или помощи, значит, не нужно усугублять ситуацию своей тревогой. Если вам небезразличен человек, который занимается самоповреждением, то дайте ему уверенность в том, что он всегда может рассказать вам о своих чувствах. Лично мне часто не хватало возможности поговорить.

Мне потребовалось много лет, чтобы понять, что акту селфхарма чаще всего предшествует уныние. А оно появляется из-за бездействия и застоя. Я нашла спасение в физической активности: начинаю утро с бега, интенсивной зарядки, практикую медитацию, соблюдаю режим и каждое утро уделяю время себе. Быть свободным от негативных эмоций — это большая работа над мышлением, привычками и слабостями. Я избавилась от депрессивных эпизодов, отказавшись от продуктов животного происхождения и с помощью регулярного голодания. Сейчас, если уж очень хочется боли, я срываюсь и бегу — в любую погоду, в любое время года. Главное в преодолении селфхарма — найти свой переключатель, стимул и человека, ради которого вы будете сильнее себя. Для меня этот человек — я сама.

Никс

Порезы рук, ног и лица

У меня диагностированное биполярное расстройство, селфхарм — это одно из проявлений. Я наблюдаюсь у психиатра последние несколько лет, принимаю антидепрессанты и нормотимики с седативным эффектом. Не так давно у меня началась ремиссия, и за это время у меня не было желания притрагиваться к лезвию.

Я начал резать руки, когда мне было двенадцать. Это было желание наказать себя, отомстить за то, что я жалкий, трусливый и никчемный. Я хотел приоткрыть границы доступного, пойти против себя и собственных инстинктов, преодолеть страх перед болью и доказать, что я чего-то стою. К селфхарму приводила и подавленная агрессия. Но самое главное — я хотел почувствовать себя живым. Я четко помню ненависть к себе вперемешку с ощущением странного восторга, с которыми я впервые прошелся лезвием по коже. Вид крови и повреждений завораживал. Еще я хотел заземлиться с помощью ритуалов дезинфекции, остановки кровотечения, повязок… когда делаешь все это, депрессия отходит на второй план.

Мой селфхарм, как и моя болезнь, — часть меня. Это не хорошо и не плохо, просто факт. Я не вижу смысла в чрезмерном внимании к своим шрамам, но не открещиваюсь от них. Помню, я пытался поступить в институт — и друг спросил меня перед экзаменом: «Ты не хочешь опустить рукава?» Я ответил, что, конечно же, нет.

Больше всего мне помогло лечение у специалиста. Когда моя психика перестала выписывать невообразимые кренделя, я перестал резать себя. Вещь, которая мне помогла больше всего, — избавиться от всего, что делает меня несчастным. Сначала я избавился от токсичного окружения, потом оставил попытки работать где-либо, кроме дома. Сейчас мое правило такое: если есть то, что мешает мне жить и быть счастливым, нужно искать способы избавиться от этого, не пытаться притерпеться и смириться.

Настя

Медицинская боль, боль во время секса, татуировки

Я никогда не занималась очевидным селфхармом — порезами, нанесением себе увечий. Поэтому до психотерапии даже не отдавала себе отчета, что тоже занимаюсь самоповреждениями. Я доводила себя до изнеможения работой, за приступами трудоголизма шли долгие периоды болезни. Я терпела боль во время секса. Мне нравилось ходить к стоматологу и терпеть боль от уколов, надрезов, брекетов. Когда я осветляла волосы и кожа головы начинала гореть, я терпела до последнего, считая, что это правильно и терпение делает меня лучше. Три года назад я сделала первую татуировку, а потом еще несколько. Я сделала первую большую татуировку, портрет Маяковского на ноге, за один шестичасовой сеанс, и это был настоящий катарсис, я была в восторге. Под конец было очень больно, но я радовалась этому и две недели ходила в приподнятом настроении, хромая на одну ногу. За этой татуировкой последовало еще несколько. Тогда я находилась в состоянии обострения биполярного и тревожного расстройства, и боль очень сильно меня отвлекала.

Мы с психологиней провели множество сеансов, посвященных моему желанию причинить себе боль. Это было погружением в старые травмы, зарытые в памяти мысли и страхи. Психологиня говорила, что мое стремление причинять себе физическую боль во многом связано с установками страдать во благо себе, быть жертвой в каком-то даже религиозно-героическом смысле, терпеливо выносить боль. Я долгие годы не осознавала своего тела и чувствовала себя «мертвой». Боль же давала мне почувствовать себя живой, почувствовать свое тело.

Я точно знаю, что жила с желанием умереть большую часть своей жизни, но именно селфхарм не был попыткой себя убить. Селфхарм был скорее инструментом, чтобы справиться с манией и тревогой и, наоборот, придавал мне сил двигаться дальше. Я согласна с тем, что мое тело — мое дело, однако я осознаю, что нанесение увечий сильно влияет на моих близких, ведь они переживают за меня.

Лиза

Порезы рук и ног, ожоги, секс с малознакомыми людьми, алкоголь

Я начала заниматься селфхармом в семнадцать лет. Примерно в это же время мне диагностировали биполярное аффективное расстройство. У меня была длительная и очень тяжелая депрессивная фаза. Чтобы заглушить ту боль, которую я испытывала, я начала тушить об себя сигареты. У моей младшей сестры то же заболевание, и она начала заниматься селфхармом раньше меня. Я видела ее шрамы и часто задумывалась, действительно ли это помогает. Я не помню, как это случилось в первый раз, все как в тумане, но с тех пор прошло уже пять лет. Я три раза лежала в психиатрических больницах, ходила на психотерапию и группу поддержки. Сейчас у меня ремиссия, я продолжаю принимать медикаментозную терапию.

К селфхарму относятся не только прямые повреждения своего тела, но и другие формы поведения, направленные во вред себе: частое употребление алкоголя в больших количествах, незащищенный секс с малознакомыми людьми. Бывают моменты во время депрессивного эпизода, когда ты чувствуешь душевную боль на физическом уровне. Тебе так больно, что ты не можешь пошевелиться. Весь мир сжимается до одной точки где-то в груди, которая нестерпимо болит. В такие минуты ты забываешь абсолютно обо всем: что есть люди, которые тебя любят, что эта боль не навсегда. Все, что ты хочешь, — это перестать чувствовать это страдание. Когда я тушу о себя сигареты, внимание от душевной боли смещается на ожог и становится легче.

Есть и другие ситуации, в которых я причиняю себе вред. Иногда мне кажется, что я очень плохой человек и не заслуживаю ничего хорошего. Есть какое-то болезненное удовольствие в том, чтобы доказать себе, что ты отвратительна. Я специально напивалась и спала со всеми подряд, чтобы почувствовать себя плохо, потому что если ты точно знаешь, что заслуживаешь всех тех ужасных вещей, которые с тобой происходят, то, значит, и делать с этим ничего не нужно. Не нужно прилагать усилия, чтобы что-то исправить. Для меня селфхарм и суицидальное поведение — очень близкие вещи. Когда тебе больно, ты задумываешься о суициде как способе решения этой проблемы. Просто селфхарм — это более легкий и менее страшный вариант. Я часто наносила себе повреждения, чтобы справиться с мыслями о суициде. И наоборот: когда у меня нет суицидальных мыслей, я не занимаюсь селфхармом.

Мне очень повезло, потому что близкие мне люди поддерживают меня, и я ни от кого не скрываю свои шрамы. Мои родители, сестра, мой партнер и друзья знают, что я занималась селфхармом. Я знаю, что, если опять начну вредить себе, мне помогут, поговорят со мной, отведут к врачу, просто побудут рядом. Сейчас, когда я смотрю на свои шрамы, я вспоминаю обо всем том, через что прошла, и думаю, какая я сильная. Я не стесняюсь их и никогда бы не хотела от них избавиться. Я чувствую, что даже если моя ремиссия закончится, то смогу справиться с болезнью.

Стася

Выщипывание волос, бровей и ресниц, удары по голове

Я начала заниматься селфхармом в школе. Тогда мне поставили диагноз «невроз», я пила успокоительные и антидепрессанты. Девочка, с которой мы тогда общались, просила меня не бить себя по голове, но у меня не получалось сдерживаться. Меня приводило в отчаяние, когда я не могла что-то сделать, и я била себя даже за малейший промах. Но главная причина селфхарма была в том, что я не могла соответствовать своим или чужим ожиданиям и чувствовала вину, стыд, думала, что сама во всем виновата, что я плохая.

В двадцать два года я месяц лежала в клинике неврозов, там мне назначили лекарства. Сейчас я каждую неделю хожу к психотерапевту, он беседует со мной, но выписывает только препараты от бессонницы.

Суицид и селфхарм — очень разные вещи. Суицидальные попытки направлены на то, чтобы полностью прекратить свое существование. У тех, кто занимается самоповреждением, нет такой цели.

Я знаю не очень много методов, которые помогут прекратить селфхарм. Какое-то время я совсем не ухаживала за своими бровями, потому что боялась, что если начну выщипывать их, то уже не смогу остановиться. Сейчас я почти не трогаю свои ресницы и в меру обхожусь с бровями, потому что переключилась на другие виды самоповреждений.

Селфхарм редко причиняет мне сильную физическую боль, но я к этому и не стремлюсь. Для меня это способ сбросить напряжение. Некоторые виды самоповреждений меня откровенно пугают. К примеру, я боюсь занести инфекцию, выдергивая заусенцы, или повредить себе мозг, когда бью себя по голове. Некоторые кажутся просто неэстетичными: мне не хочется ходить без ресниц и без бровей.

Лиза

Порезы рук и ног, ожоги, алкоголь

К селфхарму меня привело гипертрофированное чувство вины. Я думаю, это началось в раннем детстве. Я отдыхала в деревне с бабушкой и дедом, там он запил. Мы с бабушкой пошли купаться на Волгу, и она предупредила: «Только не говори ничего деду, ему нельзя пьяному плавать, у него сердце не выдержит». А я проболталась. И вот он радостный тоже приходит на Волгу и плывет туда, где швартуются корабли. Мы с бабушкой долго купаемся, выходим на берег, и я вижу его одежду — рубашку, сланцы, шорты. А вдалеке — что-то белое. Бабушка восклицает: «Это дед утонул» — и начинает плакать. Я не понимала, что такое смерть, и пыталась «отвлечь» бабушку шутками, какими-то рассказами. Она долго молчала и потом сказала: «Лиза, хватит. То, что мне сейчас тяжело, — это нормально». Тогда я узнала, что сожалеть о смерти — естественно, но с тех пор я стала постоянно ощущать ответственность за все, что происходит.

С каждым годом становилось все хуже. Поругаюсь с парнем, накричу на кого-то в ответ — ужасное чувство вины, из-за которого я себя резала. Сначала это были булавочки, в школе — лезвия, а когда я поступила в ветеринарку, перешла на скальпель и канцелярские ножи. В основном я резала запястья и скрывала их напульсниками. В подростковом возрасте несколько раз пыталась покончить с собой.

Первая попытка суицида случилась после свадьбы моего друга: тогда я впервые подвесилась за спину, потому что симпатизировала культуре бодимодификаций и готике. Мне было шестнадцать лет. Было очень больно, когда мою кожу накалывали на крючки, когда уже после снятия делали массаж, чтобы выгнать воздух из кожи. Но сам процесс дал мне ощущение невероятной эйфории: я болталась в воздухе и раскачивалась. Когда меня сняли, у меня случился серотониновый провал, как после наркотического опьянения. Я провалилась в депрессивное состояние. Дома мне стало совсем плохо, и я начала писать своему парню, что планирую покончить с собой. Он ответил: «Хватит меня запугивать», потому что в тот период я правда могла злоупотреблять манипуляциями на тему суицида. Я взяла скальпель и очень глубоко порезала себе все руки. Это был первый случай импульсивного состояния, когда потом я не могла вспомнить, что произошло. Помню только, что тогда я испытывала обиду, злость и сильнейшую тоску. Не помню, кто вызвал скорую.

Причины самоповреждения могут быть разными. Важную их часть занимает аутоагрессия: состояние, когда ты испытываешь злость к себе или окружающим и решаешь отразить ее вот таким образом, причем не обязательно самопорезами, это может быть алкоголь, наркотики или другое самодеструктивное поведение. Мой селфхарм процентах в семидесяти связан с алкоголем. В трезвом состоянии я кое-как могу себя успокоить, но когда пьяная — нет. Я много читала о том, как перенаправить аутоагрессию на что-то другое: рисовать бабочек на местах, которые хочешь порезать, заклеивать их пластырем, комкать бумагу, но мне это все не помогает. Обращаясь к себе тогдашней, я могу сказать только одно: «Иди к врачу». С тех пор как я начала принимать таблетки, я больше не способна нанести себе тот вред, что раньше. Сейчас я чувствую страх и жалость, когда смотрю на свои руки и ноги, я не понимаю, как могла все это делать с собой.

P. S. Алена Агаджикова: «Шрамы некоторых героев проекта давно зажили, а селфхарм иногда и вовсе визуально не считывается: например у Стаси, которая бьет себя по голове, Мишель, занимающейся самоудушением, или у Насти, которая делает социально приемлемые татуировки. С помощью краски, указывающей на места самоповреждений, я хотела вынести селфхарм из зоны невидимости. Для других героев краска, наоборот, стала “камуфляжем”: шрамы Никса и Лизы бросаются в глаза, герои их не стесняются, тем не менее окружающие предпочитают их не замечать».

«Мне 14 лет. Когда скандалы в школе становятся невыносимыми, я беру перочинный нож и стараюсь сделать себе как можно больнее. Когда под рукой нет ножа, я вонзаю в кожу шариковую ручку или царапаю себя до крови. Не знаю почему, но, когда я так делаю, мне становится легче. Как будто я вытаскиваю из тела занозу. Со мной все в порядке?» Приходят и такие тревожные письма от подростков.

Есть письма и от родителей: «Моей дочери 15 лет. Недавно я заметила у нее на руке следы от ожогов. Поговорить об этом не удается, она любое мое слово воспринимает в штыки и отказывается встретиться с психологом. Я чувствую себя совершенно бессильной и не знаю, что теперь делать».

Следы лезвия на предплечье, ожоги от сигарет на теле, изрезанные ноги - почти 38% подростков хотя бы однажды пытались поранить свое тело. Осознание того, что собственный ребенок наносит себе повреждения, приводит родителей в ужас. Автоматическое, на уровне рефлекса, желание избавить его от боли сталкивается с непривычным препятствием - отсутствием врага и внешней угрозы. И остается вопрос: «Почему он это сделал?»

Контакт со своим телом

У взрослеющих детей примерно с 11–12 лет меняются желания, интересы, поведение - их внутренний мир становится другим. Особенно сложно подросткам приспособиться к изменениям своего тела. Вытягиваются руки и ноги, меняется походка, иными становятся пластика движений, голос. Тело вдруг начинает вести себя своевольно: эротические фантазии и предательски спонтанная эрекция у мальчиков; месячные, часто болезненные, у девочек, могут тоже начаться в любой момент - в школе, на тренировке.

«Тело словно становится чем-то отдельным, - говорит семейный психотерапевт Инна Хамитова. - Сделать себе больно - один из способов войти с ним в контакт. Поведение тинейджеров напоминает жест человека, которому снится страшный сон: он хочет его остановить, ущипнуть себя и проснуться».

Пугающий мир

В 37 лет Татьяна ясно помнит те годы, когда она резала себе бедра: «Я росла в семье, где было запрещено жаловаться - мои родители этого не понимали. Став подростком, я не могла подобрать слов, чтобы выразить все то, что мучило меня в тот момент, и я стала резать себя. Сейчас я понимаю, что это был способ не только обмануть взрослых, но и утешить себя: теперь-то я знаю, почему мне так плохо».

Подростки, повреждая свое тело, переживают... младенческое чувство собственного всемогущества

Многим современным подросткам, как и Татьяне когда-то, трудно выразить свои переживания - они знают себя недостаточно, и их пугает недоверие взрослых к их чувствам. Кроме того, многие просто не умеют открыто и честно говорить о себе. Не имея других средств снять душевное напряжение, подростки заставляют себя испытывать боль.

«Таким образом они борются с неизмеримо большим страданием, - говорит психотерапевт Елена Вроно, - ведь трудно доверять себе, если уверен в том, что тебя никто не понимает, а мир враждебен. И даже если это не так, поведением многих тинейджеров управляет именно такое представление о себе и мире». Тем не менее их действия, пугающие взрослых, не связаны с желанием расстаться с жизнью. Наоборот, они подтверждают желание жить - справиться со страданием и вернуть душевное равновесие.

Обезболивание болью

Парадокс момента в том, что подростки, повреждая свое тело, переживают... младенческое чувство собственного всемогущества. «Тело остается единственной реальностью, которая полностью принадлежит только им, - поясняет Инна Хамитова. - Повреждая его, они могут в любой момент остановиться. Управляя своим телом таким диким (с точки зрения взрослых) образом, они чувствуют, что управляют и своей жизнью. И это примиряет их с действительностью».

И все же их пугающее поведение говорит о желании жить - справиться со страданием и вернуть себе душевное равновесие

Физическая боль всегда приглушает душевную, которую у них не получается контролировать, ведь нельзя заставить полюбить того, кого любишь сам, нельзя изменить родителей… Она может указывать и на пережитое насилие (психическое, физическое или сексуальное).

«Демонстрируя раны, которые подросток нанес себе сам, - считает социолог Давид ле Бретон, - он бессознательно привлекает внимание к тем, что не видны. Жестокость, которую дети проявляют в отношении себя, позволяет им не проявлять ее в отношении других. Она действует на манер кровопускания в стародавние времена: снимает чрезмерное внутреннее напряжение».

Они причиняют себе боль, чтобы больше не испытывать боли. Многие подростки рассказывают о чувстве облегчения, которое наступает после нанесения себе ран. Об этом пишет и 20-летняя Галина: «После порезов наступали моменты абсолютного счастья. Все мрачные чувства словно вытекали из меня вместе с кровью. Я вытягивалась на кровати, и мне наконец становилось легче». Именно такое умиротворение влечет за собой риск попасть в зависимость: разрушать себя, чтобы чувствовать себя лучше. Оно основано на обезболивающем эффекте от действия эндорфинов - гормонов, которые вырабатываются в организме, чтобы заглушить боль.

Семейные рамки

«Я резал себя примерно с 14 до 17 лет, - вспоминает 27-летний Борис. - И остановился лишь когда, став студентом, уехал из дома. Сегодня благодаря психоанализу я пришел к выводу, что так переживал неприязнь моей матери. Она не хотела моего появления на свет и давала мне это понять каждый день. Для нее я был самым никчемным существом, которое никогда ничего не добьется. Я чувствовал за собой ужасную вину и регулярно наказывал себя за то, что недостоин ее любви».

«Ребенок, которому не хватало нежных прикосновений в первые годы жизни, взрослея, может продолжать это болезненно переживать, - поясняет Елена Вроно. - Тело, которое он никогда не воспринимал как источник приятных ощущений, остается отстраненным, внешним по отношению к его личности. Раня себя, он словно разрушает границу между внутренним и внешним».

Порезы и раны на видимых частях тела помогают детям привлечь внимание взрослых к себе

Родители могут усиливать страдания подростков. «Из самых лучших побуждений многие из них стараются не хвалить детей, словно те могут от этого испортиться, - рассказывает Инна Хамитова. - Но дети в любом возрасте нуждаются в поддержке и одобрении. Они верят тому, что мы им говорим. Если взрослые постоянно критикуют ребенка, ребенок привыкает к мысли, что он плохой (некрасивый, неповоротливый, трусливый) человек. Самоповреждения могут стать для чувствительного подростка еще и местью себе, наказанием за то, что он настолько плох».

Но, ненавидя себя, подростки не понимают, что на самом деле ненавидят мнение других о себе. Это подтверждает 16-летняя Анна: «Недавно я сильно поругалась со своей лучшей подругой. Она говорила мне ужасные вещи - что я никого не люблю и что меня никто никогда не полюбит. Дома мне стало так плохо, что я расцарапала себе все костяшки пальцев о штукатурку».

Подросток рассуждает примерно так: «Хотя бы по отношению к себе я буду поступать так, как я хочу». И всегда порезы и раны на видимых частях тела помогают детям привлечь внимание взрослых к себе. Это сигналы, от которых родители уже не могут отмахнуться, списав их на особенности переходного периода.

Граница риска

Важно понимать разницу между единичными проверками на прочность («могу ли я это вытерпеть?»), написанными кровью клятвами в дружбе и повторяющимися самоистязаниями. Первые связаны либо с узнаванием своего «нового» тела и экспериментами с ним, поиском новых ощущений, либо с ритуалами, существующими среди сверстников. Это преходящие признаки поиска себя. Постоянные попытки причинить себе боль - ясный сигнал для родителей, требующий обращения к специалистам. Но в каждом случае, когда подростки проявляют агрессию в отношении себя, необходимо понять, что они хотят сказать. И мы должны их выслушать.

Что делать?

Подростки ищут понимания и в то же время тщательно оберегают свой внутренний мир от назойливых вторжений. Они хотят поговорить - но не могут себя выразить. «И потому, - считают наши эксперты, - возможно, лучшим собеседником в этот момент станут не родители, которым трудно оставаться пассивными слушателями, а кто-то из родственников или знакомых, кто сможет побыть рядом, посочувствовать и не запаниковать».

Иногда, чтобы остановить ребенка, достаточно... хорошей взбучки от родителей. Таким парадоксальным способом они дают понять, что тот зашел слишком далеко, и выражают заботу. Но если подобное поведение становится привычкой или раны представляют угрозу для жизни, лучше не откладывая посоветоваться с психологом. Особенно важно сделать это в том случае, когда подросток замыкается в себе, начинает плохо учиться, ощущает постоянную сонливость, теряет аппетит - подобные симптомы могут оказаться признаком более серьезных психологических проблем.

Патомимия – это действия индивидов самодеструктивного характера, направленные на причинение увечий собственному телу. Чаще подобные действия являются следствием наличия дефектов в психическом функционировании. Данное отклонение выражается в самоповреждении кожных покровов, то есть главным симптомом является аутоагрессия (нанесение увечий индивидом самому себе). Дословно описываемый термин означает «изображение страданий и боли». Проще говоря, субъект наносит телесные увечья себе, имитирующие кожные поражения, проявляющиеся при разнообразных дерматологических недугах. Нанесенные увечья обычно выглядят как укусы, порезы, раны, ожоги. Чаще самоповреждения наблюдаются на легкодоступных для самостоятельного нанесения ущерба зонах тела, например, на кожных покровах груди, лице, руках или ногах.

Причины патомимии

Природа описываемого недуга достаточно подробно изложена в труде патомимии психопатология аутоагрессии в дерматологической практике. В основе любых аутоагрессивных действий лежат различные психические патологии, требующие дифференциации в подходе к терапии. Чаще патомимии возникают вследствие психогенных недугов и являются проявлениями , невротических состояний, . Больные никогда самостоятельно не обращаются за психиатрической помощью. Врач-дерматолог устанавливает первичный диагноз патомимия. Развитие данного недуга нередко бывает связано с профессиональными или эндокринологическими заболеваниями, а также с генетическими отклонениями.

Признаки аутоагрессии, выражающиеся самоповреждениями кожных покровов, не всегда говорят о наличии отклонений в психических процессах. Многочисленные исследования патомимии свидетельствуют, что самоповреждающему поведению подвержены инфантильные, эмоциональные и чувствительные личности, трудно переносящие неудачи, промахи и обладающие высокой степенью выраженности и тревожности. Значительно приумножается угроза возникновения аутоагрессии при алкоголизме и .

Симптомы патомимии

Сегодня актуальной проблемой психодерматологии является патомимия, как психопатология аутоагрессии в дерматологии.

Основные симптомы патомимии:

постоянное появление новых ран, вследствие чего дерматологическое лечение безрезультативно;
беспричинное возникновение кожных повреждений;
линейно-правильное расположение ран;
месторасположение увечий на легкодоступных зонах тела;
однотипность поражений;
болевые ощущения или зуд в местах появления кожных увечий;
резко негативное ответное реагирование на предположение медицинского работника о психогенной причине повреждений.

В целом описываемая патологическая самодеструкция кожных покровов в соответствии с международной классификацией заболеваний, относится к классу намеренного вызывания симптомов кожного недуга и имитации психофизиологических отклонений.

Клиническая картина данной патологии весьма разнообразна: от обычных ожогов до глубоких некротических поражений и язвенных образований, от многопузырьковых высыпаний либо подкожных кровоизлияний, напоминающих геморрагический васкулит, до тяжелых патологий, имитирующих всевозможные недуги, включающие и редкие, дерматозы.

Чаще всего высыпания располагаются на лицевой области, конечностях и иных легкодоступных и заметных участках кожных покровов. При этом повреждения отсутствуют, в основном, в местах, куда пациенту сложно дотянуться рукой, например на спине.

Кроме того, показательными являются резко очерченные границы очагов ран с неизмененной дермой вокруг или специфические очертания поражений и выраженный полиморфизм высыпаний (чаще всего ложный).

Самодеструкция кожных покровов делится на: невротические экскориации, выдергивание волос (), неудержимое стремление грызть ногти (онихофагия), механическое повреждение ногтевых пластинок (онихотилломания), прикусывание губ и слизистой оболочки щек (хейлофагия).

Основой невротических экскориаций являются эффекты «навязчивости», что нередко свидетельствуют об устойчивом невротическом состоянии либо психозе. Индивиды, страдающие патомимией, могут долго заниматься собственной внешностью, вскрывая пузырьки ногтями, иглой выдавливая зачастую несуществующие угри. На лице, разгибательных кожных покровах конечностей у таких пациентов отмечаются небольшие ссадины с покрасневшими краями и глубокие повреждения с кровянистыми корками, незначительные розовые рубцы, образующиеся после отпадения корочек.

Трихотилломанией называется вырывание волос на голове либо на иных волосяных участках собственного тела. При трихотилломании редко удается обнаружить покраснение, атрофию или рубцы. Только при очень сильном зуде возможно появление поверхностных ссадин.

Систематизированном дерматозойный бред характеризуется демонстрацией больными перед специалистами наиболее «пораженных» участков кожных покровов. Такие пациенты выкладывают на стол перед врачами заранее заготовленные баночки с частичками кожи, чешуйками, корочками, клоками волос и ногтевых пластин и требуют проведения исследования этих тканей и материалов.

Эти пациенты могут часами обследовать себя при помощи увеличительного стекла, скоблят и моют собственное тело постоянно, уничтожают «живность» якобы живущую на их коже ногтями либо с помощью ножей, кислот. Они длительно предают кипячению нательное и постельное белье, дезинфицируют его, выкидывают подозрительную ношеную одежду.

Больные боятся заразить близкое окружение, друзей, вследствие чего могут совершать суицидальные попытки.

Лечение патомимии

Диагноз патомимия и назначение лечения проводится только после выяснения первопричины недуга и обнаружении природы психопатологии.

Выделяют:

осознанные самодеструкции, являющиеся ответной реакцией на бредовые установки;
бессознательные или осознанные самодеструкции для подавления психологических трудностей, которые самим больным не осознаются;
самодеструкция вследствие навязчивого поведения (царапанье, натирание);
осознанные самодеструкции ради выгоды;
синдром Мюнхгаузена, выраженный в бессознательных увечьях, выполненных другому индивиду ради удовлетворения эмоциональных потребностей.

Констатировать наличие либо отсутствие описываемого недуга можно при помощи гистологического исследования. Анализ образца кожного покрова способствует выявлению истинной причины поражения дермы. С помощью ультразвуковой диагностики покровов кожи можно установить этиологию дерматологических повреждений. В качестве лечения описываемого недуга показано назначение комплексной терапии, которая должна включать психотерапевтический подход, физиотерапию и медикаментозное вмешательство.

Физиотерапия дерматитов психогенного характера охватывает следующие методы лечебного воздействия:

парафинотерапию;
электрофорез;
лазерную терапию;
ультразвуковое воздействие;
ультрафиолетовое лечение.

Кроме того, лечение поврежденных зон дермы обеспечивается при помощи разнообразных лечебных мазей, кремов, гелей, которые обладают противовоспалительным эффектом и восстанавливающим действием. С целью снижения навязчивого желания причинять себе вред используются психотропные препараты, нейролептики и антидепрессанты.

Если самоповреждающее поведение не представляет собой проявление тяжелого расстройства психического функционирования, то в этом случае эффективными являются техники когнитивно-поведенческой психотерапии.

Психотерапевту необходимо определить причины зарождения самодеструктивных действий, объяснить их клиенту и искоренить стремление больного проявлять аутоагрессию.

Нередко психологическая беседа с индивидами, страдающими патомимией, является основополагающим подходом в исследовании природы самодеструкции. Часто пациенты не в состоянии постигнуть истинную причину самоповреждающего поведения, поскольку забывают, как наносили самостоятельно себе раны, их разум как бы отключается во время совершения подобных манипуляций.

Нередко с целью осознания пациентом собственной причастности к нанесению себе увечий, приходится прибегнуть к психоаналитическим техникам. Встречаются случаи, когда больные приходят к психотерапевту, не понимая, почему их направили именно к нему, ведь у них всего лишь появились кожные высыпания.

Больным патомимией, характеризующимся наличием бредовых и тяжелых навязчивых состояний, рекомендуется лечение в стационаре психоневрологической направленности, с целью избежать чрезмерной самодеструкции.

Прогноз зачастую благоприятный, но существуют некоторые сложности в коррекционном воздействии деструкции покровов кожи при шизофрении с наличием дерматозойного бреда. Состояние пациентов, в целом, начинает улучшаться после шести месяцев комплексного лечения патомимии.

КАТЕГОРИИ